Век криминалистики - Страница 34

Выступление Генри имело огромный успех. Фрэнсис Гальтон лишний раз доказал свое внутреннее благородство, даже не намекнув, скольким обязан ему Генри, а лишь признав его систему практическим решением вопроса. Неожиданно его поддержал д-р Гарсон. Будучи мелким карьеристом, он мгновенно сообразил, что ему следует переменить лошадей и «оседлать» отпечатки пальцев. После этого он вдруг принялся расхваливать систему классификации отпечатков пальцев, которую разработал сам. Но его система оказалась настолько несовершенной, что комиссия без лишних споров отклонила ее. После тщательного обсуждения вопроса лорд Белпер от имени комиссии рекомендовал в ноябре 1900 г. отменить в Англии бертильонаж и перевести всю систему идентификации преступников на дактилоскопию, предложенную Генри.

Но это еще не все. Министр внутренних дел назначил Генри заместителем начальника полиции Лондона и шефом отдела уголовного розыска. В марте 1901 г. Генри приступил к исполнению своих новых обязанностей. Начал он с визита в то скромное помещение, где работал инспектор Стэдмэн, сержанты Коллинз и Хант. Стэдмэн к тому времени был уже тяжело больным человеком, и Коллинз с Хантом практически вдвоем выполняли всю основную работу. По сравнению с опытами Генри в Калькутте их успехи выглядели довольно жалкими. Собранные ими отпечатки пальцев были технически плохо сняты, нечетки, неправильно систематизированы, да и хранились в тесных ящиках обычного платяного шкафа. Но Генри сумел заразить своей страстью к дактилоскопии Коллинза и Ханта. Он предоставил в их распоряжение образцы отпечатков, собранных им в Индии, и научил их различать узоры папиллярных линий. Его дидактические способности были настолько велики, что Коллинз в кратчайший срок стал крупнейшим английским дактилоскопистом тех лет. Уже через год, к маю 1902 г., новый дактилоскопический отдел идентифицировал 1722 рецидивиста. Это число в четыре раза превосходило самые лучшие показатели, достигнутые при применении бертильонажа. Но Генри прекрасно понимал, что этого мало, для того чтобы Англия пала перед дактилоскопией. Ему нужны были достижения такого уровня, которые сломали бы скептицизм судей в отношении отпечатков пальцев и рассеяли недоверчивость общественности.

Такая возможность впервые представилась уже в 1902 г. во время ежегодных скачек в Ипсоме. Мелвилл Макнэтен позже вспоминал: «В первый день скачек мы боялись, что нам ни за что не справиться. В шесть или семь часов вечера полиция привезла в тюрьму всех уголовников (мошенников и карманников), которых удалось задержать на скачках. Уже на следующее утро, в 9 часов 30 минут, они должны были предстать перед мировыми судьями. Поэтому мы послали в Ипсом несколько специалистов. Они отобрали отпечатки пальцев у 45 арестованных и привезли их в Скотланд-Ярд. Два сотрудника отдела дактилоскопии в ту же ночь сверили отпечатки пальцев, и двадцать девять человек из этих арестованных были распознаны как ранее судимые. Карточки „грешников“ главный инспектор (к тому времени Коллинз был назначен главным инспектором) рано утром отвез в Ипсом. Когда преступники предстали перед судом, то с учетом их прежних судимостей они были подвергнуты двойному наказанию. Один из них назвался Грином из Глостера. Он уверял, что никогда прежде не был судим, а ипподром для него – мир совершенно неизвестный. Когда главный инспектор назвал ему его подлинное имя – Бенджамен Браун – и уточнил, что он вовсе не из Глостера, а из Бирмингема и за ним значится изрядное количество судимостей, арестованный разразился бранью: „Проклятые отпечатки пальцев! Я так и знал, что они меня выдадут!“

В том же году Генри получил еще один, более значительный шанс. На этот раз речь шла об отпечатках пальцев, обнаруженных на месте преступления. В августе 1902 г. на месте кражи со взломом на Денмарк-хилл Коллинз обнаружил на свежевыкрашенном подоконнике четкие отпечатки пальцев человека, который, как тут же показала карточка, совсем недавно отбыл срок заключения за другую кражу со взломом. Звали его Джексон. Он был арестован и препровожден в тюрьму Брикстоун. Там для полной уверенности Коллинз снял у него отпечатки пальцев еще раз. Никакого сомнения – во время взлома Джексон находился в доме на Денмарк-хилл.

Кража со взломом – это преступление, не входящее в компетенцию мирового судьи; такие дела рассматриваются в знаменитом Олд-Бейли – лондонском уголовном суде с участием присяжных заседателей. Генри решил воспользоваться этим шансом и сделать все возможное для достижения нужного ему результата. Он понимал, что лишь обвинитель с исключительным авторитетом, славой и талантом будет в состоянии преодолеть барьер недоверия и предубеждений, сковывавших и консервативных английских судей, и присяжных.

Таким человеком был прокурор Ричард Мьюир. Сорокапятилетний Мьюир занимал видное место среди среднего поколения адвокатов, которые выступали обвинителями от имени британской короны. Дела об убийствах, такие, как дело Криппена, сделали имя Мьюира известным даже за пределами Англии. После переговоров с Генри Мьюир лично отправился в Скотланд-Ярд. Четыре дня он со свойственной ему тщательностью неумолимо экзаменовал Коллинза. Четыре дня перепроверял он методику дактилоскопии, регистрации и уже достигнутые результаты. Наконец он настолько убедился в преимуществах этого метода, что высказал готовность взять дело, даже менее важное, чем дело Джексона, только для того, чтобы тем самым помочь Генри и его системе отпечатков пальцев добиться общественного признания.